Как известно, новая танцевальная музыка и диджей в СССР пришли через Прибалтику, а точнее через Ригу. Здесь еще в конце 1970-х прошел первый фестиваль дискотек, и здесь же, весной 1986 года выступил первый западный диджей — житель Западного Берлина Максимилиан Ленц, больше известный как WestBam. В Риге активную деятельность вели диск-жокеи Янис Крауклис и Угис Полис, которых с полным правом можно назвать первыми советскими диджеями, а не «ведущими диско-клубов». Янис к тому же стал первым советским диджеем, умевшим играть на пластинках. В связи с 25-летием первого российского рейва Gagarin Party Mixmag Russia попросил Яниса Крауклиса рассказать о том, что из себя представляли советские диск-жокеи.

Свою карьеру диск-жокея я начал в 1977 году, кажется. И начал в качестве ведущего. У меня были записи, а у кого были хорошие записи, те, как правило, и становились диск-жокеями. Обычно мы вели дискотеки на аппаратуре, которая стояла в домах культуры или еще каких-то учреждениях. Аппаратура эта, чего уж тут говорить, качества была плохого. Конечно, звукоусилительная аппаратура производилась и в Советском Союзе, но больше ценились установки чешского производства Tesla или венгерского — Beag, или восточногерманского — Vermona. Но их было очень мало, и они находились под строгим надзором властей. У нас же были усилители марки «Венец» и колонки «Эстрада» — техника попроще, конечно, и качества никакого. Поэтому мне пришлось вникнуть в электротехнику и делать все самому. Доставал динамики марки «Кинап», они были более мощные, более высокого качества. Купить их так просто было нельзя, надо было задействовать массу связей. Из комплектующих собирали свой звук. Усилитель у нас был «Бриг 001», очень хороший, а еще были рижского производства Radiotechnika марки «УКУ-020-С». Их мы переделывали, ставили более мощные трансформаторы, давали более высокое напряжение питания.

Практически все приходилось (или доделывать, или переделывать) самим. И чтобы это было возможно делать, мне приходилось многому учиться и вникать. Ради этого я выписывал себе журнал «Радио», и там публиковались различные любительские схемы. Плюс я еще был записан в научную библиотеку, поэтому черпал знания и оттуда об электроакустике, как все нужно сделать правильно. В одном из выпусков этого журнала я наткнулся на примитивную схему микшерного пульта и самостоятельно ее собрал. Дома подключил магнитофоны к ней, включил, попробовал свести и буквально обалдел от того, как два источника звука сводились в один. Вот это было очень здорово — это была уже музыкальная картинка. Я себя ощутил творцом, музыкантом! Я ведь могу сводить звуки! И вот это было нереальное открытие!

Как до этого переключались между каналами? Обычным тумблером. Была такая коробочка с гнездами, куда были подключены магнитофоны, и диск-жокей просто щелкал тумблером и переключался с одного канала на другой. И пока кто-то болтал в микрофон, ты успевал переключиться тумблером и поставить следующую запись.

Уже только после первого приезда Вестбама в Ригу в 1986 году я построил первый катушечный магнитофон с питч-контролем. Вестбам ведь привез нам абсолютно новый принцип подачи музыки! Как было до этого? Я старался подбирать музыку в близком темпе и пытался сводить музыку по темпам. А ведь скорость у катушечных магнитофонов была в пределах допуска, плавала сильно. У меня, например, были магнитофоны на которых значились наклейки «+1%», «-2%». У магнитофонов просто отсутствовала кварцевая стабилизация, поэтому разброс по скорости у магнитофонов одной и той же модели был очень сильным. Поэтому о сведении здесь не могло идти и речи. У меня был проигрыватель, у которого можно было менять питч, я разобрался в устройстве и понял, что питч там изменяется конусом. На двигателе стоит конус, и с помощью этого конуса изменяется скорость. В итоге я выточил на токарном станке, из бронзовой болванки выточил подобный конус для катушечного магнитофона. Я по образованию инженер, поэтому мне это было сделать не сложно. Конус этот я насадил на двигатель и приделал простенькую регулировку пасика, и пасик, перемещаясь по этому конусу, менял скорость движения ленты. Это была очень примитивная конструкция, но очень эффективная! А уже потом, мои знакомые стали делать генераторы частот, и меняя частоту электропитания, можно было менять питч на магнитофоне. Без механического вмешательства в конструкцию магнитофона. Это уже были электронные питч-контроли. Но это появилось несколько позднее. И вот с этим простейшим механическим питчем мы потом пол-Европы объездили и люди от нас с ума сходили. И мы демонстрировали эти катушечные магнитофоны без крышки — и европейцы просто диву давались. А ведь конструкция советских магнитофонов была очень сложной — тяги, электромагниты, выглядело чистый космос. И вот Mr Tape играл на подобном магнитофоне.

В 1991 году мы поехали на чемпионат DMC в Лондон. Абсолютно деревенские парни. Но себя мы подавали так, что мы абсолютно в теме, что мы свои. Хотя мы вообще ничего тогда не понимали. Но наше поведение вынудило их принять нас серьезно. Да они, может, и понимали, что мы провинциалы, это было заметно. Но мы же себя умели преподнести. Что мы неслучайные люди.

Mr Tape тогда произвел фурор среди британских медиа. Для них это была экзотика. Это была такая имитация Запада. Они тогда еще раз поняли, что русские из ничего могут сделать все, что угодно. Нас ведь отличала эта приспосабливаемость. То, что называется русская смекалка. «Как такое вообще возможно?!». То есть как нас шокировал Вестбам, так мы потом шокировали Запад. Я все пытался стать фирменным диджеем, крутить пласты. Но Угис мне сразу сказал — это не сработает. Давай дадим им то, чего у них нет. Чем мы сильны. Мы подготовили Mr Tape и показали, что и мы не лыком шиты.

Это была специальная программа, к которой он готовился несколько месяцев. Он был из нас всех самый технически подготовленный. Мы сделали небольшой кастинг между нашими диджеями, и он был самым классным. И он во время выступления забыл показать одну фишку. Он склеил из ленты луп и забыл ее показать потом. А если бы он это показал, то он бы вообще стал королем. То есть поставил бы луп на магнитофоне и поверх него начал бы скретчевать. Такого нигде больше сделать тогда было нельзя.

Мы подали заявку на участие и приехали в Лондон. Мы не могли участвовать в конкурсной программе, потому что там нужно было сводить на двух Technics, поэтому Mr Tape выступал во внеконкурсной программе. Игралось все с советских магнитофонов марки «Эльфа», они производились в Литве. И готовились мы через просмотр видеокассет DMC. Мы даже членами DMC были, но внештатными. Давали нам музыку DMC, которая распространялась через подписчиков.

Как я научился играть на пластинках? Очень просто. Когда в 1987 году Вестбам снова приехал, то я рядом пристроился, и внимательно смотрел за тем, что он делает. И вот спустя два часа я понял, что он делает и как, я уже умел играть. И я вообще люблю таких людей — которые смотрят за тем, что я делаю, и сами до всего доходят. Это самые лучшие. Просто вникни в тему и ты все поймешь. Например, Грув называет меня своим учителем, но я его ничему не учил — просто он смотрел, что я делал. Он очень быстро все схватывал. И добился всего своим трудолюбием. Я как ни приеду на Фонтанку, так он все там торчал за вертушками, практиковался.

Мы жили во время стагнации, различных ограничений и препонов. Сегодня же время абсолютных возможностей! И я хочу обратиться к молодежи! Используйте все доступные вам возможности! Будьте мудрыми! Изучайте мироздание! Обучайтесь! И тогда вы почувствуете духе времени, дух будущего!